Виталий Полищук - Серые тени в ночной тьме

Ионыча знал весь район – именно он плел из тоненьких прутьев тальника «плетенки» – заменитель широких фабричного производства охотничьих лыж.

Причем его плетенки были настолько легкими, сноровистыми на ногах и столь надежно «держали снег», что в Затайгинском районе (да и в соседних кое-кто) для охоты в тайге предпочитали зимой только плетенки Ионыча – так называли его все – и стар, и млад.

Именно поэтому все поисковики «стояли» именно на плетенках, кроме разве что учителя Гаврилова, который, будучи с юных лет спортсменом-лыжником предпочел плетенкам лыжи, правда на этот раз – короткие и широкие, а не обычные.

Когда две первые группы ушли, третья также направилась на юг, в сторону болота. Но когда они дошли до открытого пространства, Битов и Викторов принялись уговаривать Громаду вернуться за снегоходами.

– Вы смотрите, какой здесь твердый наст, – говорил Битов. – На снегоходах обследовать наш район – одно удовольствие! А у Евгеньича (егеря Боборыкина) два снегохода! Ну подумайте сами – сколько времени мы сэкономим!

– Действительно, Илья Ильич, – вторил ему Викторов. – И ведь времени мы потеряем немного – вы с Ионычем останетесь здесь, а мы с Игнатом быстренько вернемся назад, возьмем снегоходы и прикатим с ветерком! А потом начнем прочесывать болото зигзагом – мы на моторах будем петлять и все осматривать, а вы с Ионычем просто пойдете по прямой! А мы к вам будем время от времени возвращаться и докладывать, что да как!

Поначалу Громада принялся возражать, но так как Ионыч помалкивал, то молодым удалось убедить руководителя группы.

Не прошло и часа, как на просторах болота раздался рев моторов и, вздымая снежную пыль, два моточуда принялись нарезать восьмерки, все далее и далее каждый раз удаляясь от идущих спорым шагом Громады и Ионыча.

И Игнат, и Николай были заядлыми мотоциклистами (байкерами, как сказали бы в городе), любили летом в свободное время погонять по мягким лесным дорогам, и поэтому со снегоходами справлялись словно бы шутя.

Болото, как уже упоминалось, лишь кое-где поросло невысокими деревьями и жесткой травой, а в основном представляло собой голую ровную поверхность, укрытую сейчас хотя и не очень толстым, но плотным снежным настом.

Если где-то и попадались не замерзшие замаскированные плавающей снежной шугой оконца, то снегоходы проскакивали их беспрепятственно сходу, что называется – не замечая.

Периодически то один, то второй милиционер, как и обещали, подъезжали к Громаде и остановившись на минуту-две, докладывали обо всем, что видели.

Вот только ничего они не видели, да и не могли увидеть – двигаясь пешим ходом, они уже не один раз наткнулись бы на следы ног снеговичков. Ведь плотный наст местами был присыпан мягким снегом – вокруг осин, например, с ветвей которых время от времени сваливались снежные пласты.

Но такие места снегоходы либо вынуждены были объезжать стороной, либо даже пересекая «следовую полоску» их водители ничего на скорости рассмотреть не успевали.

Что касается Громады и Могутного, то шли они кромкой болота, не углубляясь в него, так как внимательно высматривали место впадения в болото речки Каменной – егерь ведь предупреждал, что там на значительном пространстве может быть открытая вода. Да и множество крупных полыней.

Не возьми молодежь снегоходы, группа шла бы значительно севернее, в глубине болота, и уж Ионыч-то давно бы обнаружил следы снежных человечков. Здесь же, у кромки, повсеместно был твердый наст, а местами – почти голая трава. Идти на легоньких плетенках было, конечно, легко, но увидеть что-то на болоте – трудно.

Поэтому обглоданный скелет оленя обнаружил Коля Викторов – он буквально наткнулся на него.

А так как и пешие, и «омеханиченные» как раз огибали место соединения Каменки и гнилых болотных вод, то все четверо приняли вправо и углубились в пространство болота. И двигались снегоходы медленно – можно было провалиться в замаскированную снегом огромную полынью.

Возле одной из таких полыней и лежал розовый скелет, на который наткнулся снегоход Викторова.

Остановившись и заглушив мотор, Николай внимательно осмотрел кости и криком подозвал к себе остальных.

– Однако такого я еще не видел… – пробормотал Ионыч, наклоняясь и внимательно осматривая скелет. Он даже перевернул его, чтобы убедиться, что кости обработаны чьими-то зубами также тщательно с внутренней стороны, как и с внешней. – Кто же это его так-то?

Старый охотник выпрямился и расчехлив висевший у него на груди бинокль, принялся внимательно осматривать окрестности. К нему тут же присоединились и все остальные – бинокли были у всех.

Однако в пределах даже усиленной оптикой видимости ничего необычного они заметить не смогли.

И немудрено! Снеговики в это время шли лесом параллельно группе Евсеева, то есть чуть ли не двух десятках километров от третьей группы.

Егерь Григорий Боборыкин, выдав двум милиционерам снегоходы и убедившись, что молодые ребята успешно завели агрегаты и усевшись на них верхом, газанули и мигом исчезли между деревьями, оставив за собой лишь снежную пыль, взметнувшуюся за ними, зашел в дом. Он собрался и дав инструкции жене, которая должна была следить за телефоном, вышел, как и обещал поисковикам, следом за первыми двумя группами.

Сопровождаемый Загаем, то забегающим вперед, то возвращающимся к хозяину обратно, Григорий видел то, чего не замечали другие, озабоченные и обеспокоенные исчезновением людей в тайге.

Григорий был уверен – люди найдутся. Все же Затайгинский лесной массив – это не безлюдные просторы Восточной Сибири. Здесь, в Южносибирском крае, на границе огромного степного массива, простирающегося аж до Алтайских гор, тайга, если можно так сказать – обжитая, что ли… Здесь в лесу множество охотничьих избушек, да и расстояние между дорогами, разрезающими таежный массив – не превышает сотни километров, но это – лишь дальше, к северу. В Затайгинском же районе расстояние это сужается до полусотни километров.

Так что затеряться в лесном массиве мудрено.

Правда, сейчас большинство дорог занесены, зима, мороз, толстый слой снега на почве, да и пассажиры потерпевшего аварию вертолета могут быть раненными. И все-таки по собственному опыту егерь знал – работая тремя поисковыми группами, они в течение двух-трех суток обязательно найдут пропавших.

Так думал он, неторопливо двигаясь на плетенках и поглядывая вокруг. И видел огромные пушистые остроконечные деревья, с укутанной снегом хвоей, слышал по-зимнему негромкие птичьи голоса, иногда – стрекотанье сорок. То здесь, то там с деревьев с легким шорохом осыпался снег – это скакали по веткам белки.